Овертайм (СИ) - Страница 62

— Хочешь меня? — будто издеваясь, Настя расстегнула крючки бюстгальтера, и равнодушно бросила его на стол перед мужчиной. — Трусы снимать не буду, но верь на слово: я уже влажная. Сервис на высшем уровне.

Лучше бы она его ударила. По лицу, наотмашь. Даже это было бы гуманнее. Багровея от ярости, Андрей сжал кулаки. Сдержался, хотя руки так и чесались отшлепать ее хорошенько, выбить всю эту дурь, что наговорила здесь о себе.

— Настя, ты хоть понимаешь, что несешь? — он подошел вплотную. Глаза в глаза, дыхание у обоих учащенное, и густой аромат водки бьет по носу. — Что за бред?

— Понимаю, Андрей. К сожалению, слишком хорошо понимаю, — она не сдвинулась с места. От холода кожа стала гусиной, а соски напряглись. Но она стояла, сверкала своими дикими, горящими глазами и говорила. То, что не слышал никто и никогда, то, что закипело и рвалось наружу. — Я слишком часто за свою жизнь видела недоуменные взгляды и раздражение мужчин. Какой удар по самолюбию — не смогли удовлетворить женщину! С другими за пятнадцать минут на все про все удавалось, а с этой — нет. Фригидная. Клеймо! О, как же хорошо я знаю его горький привкус и запах одиночества!

— Какие-то глупые бабские обиды, — Андрей еще больше завелся.

— Обиды? — крикнула, срывающимся голосом.

— Да, обиды. Не имеющие никакого отношения к реальной жизни.

— Очнись, Андрей! О каких отношениях может идти речь, когда в постели с мужчиной холодная рыбина? Когда прелюдия длится час, и никто не даст тебе гарантии, что все закончится, как надо. А ведь мужчинам надо! Супербизоны хреновы! Победители, — последние слова вырывались с бессильным стоном. — Вас ведь, если не обмануть, развернетесь и уйдете, навсегда. Если ни с одной, так со второй неудачи. У вас эго чувствительное, не дай Бог подставить под сомнение свое могущество.

Жестко и хлестко. Настя била по цели со снайперской точностью. Мучительно припоминая, а случались ли неудачи у него, Андрей молчал. Неужели и там была ложь?

— Не мучайся, — хрипло, словно прочтя его мысли, ответила женщина. — Все врут. Кто-то реже, кто-то чаще. Кто-то ложится под первого встречного, спасаясь от одиночества, кто-то имитирует, чтобы удержать лучшего. У твоих, уверена, даже шанса не было на честность. Ты слишком хорош, чтобы знать правду. Такими не рискуют.

Андрей скривился, как от зубной боли. Верить в сказанное не хотелось.

— А муж? — ухватился за последний аргумент. — Ты говорила о пяти годах брака.

Глаза Барской вмиг стали стеклянными, напряженные плечи поникли.

— Он знал, — голос звучал тихо. Обреченно. Слишком просто было все в ее браке. — Занятой бизнесмен. Десять минут утром, и пять — вечером.

На вздохе дыхание мужчины замерло. Дикость. Внутри все похолодело. Подобная арифметика не укладывалась в голове. Захотелось срочно что-нибудь разбить.

— Мне было сносно, а его устраивало. Пять лет идеального замужества… — Настя закрыла глаза и еле слышно добавила. — Я ненавидела нашу кровать.

— Черт! — Таранов уже не мог сдерживаться. Кулак с глухим ударом опустился на стол. Костяшки в кровь.

— Но, — вздрогнув, она продолжала, — хуже всего было, когда хотела я. Хотела по настоящему, до слез. Это было безумие. Когда с ума сходишь от желания, а справляться приходится самостоятельно, позорно прячась в ванной. Или выпрашивать свой час… У уставшего мужа. Принимать ласки, зная, что они ему поперек горла, что он борется со сном и отчаянно ждет завершения. Долго, утомительно и противно. Тогда я проклинала себя.

— Насть… — он больше не мог слушать. Каждое слово било по нервам. Хотелось придушить кого-нибудь… Кого? Ее мужа. Да, его в первую очередь.

А Настя все продолжала свою мучительную, жестокую исповедь.

— Я проклинала и снова смирялась. Жила дальше, болела, бегала по врачам, истощала себя морально и физически. А однажды зимой произошел случай. Была сильная метель, видимость нулевая, холод и ночь. Я оставила машину на стоянке, а дойти до дома не смогла. Не было сил, не захотела. Спасли чудом. Сосед заметил странный сугроб в двух метрах от крыльца. Врачам тогда пришлось здорово со мной повозиться. Когда пациент не хочет жить, даже ангел-хранитель складывает крылья. К счастью, дяде сам черт не брат. Вытащил и с того света, и из брака. Не спрашивая ни о чем, за что я всегда буду ему благодарна, — женщина перевела дыхание, больше ни о чем рассказывать не хотелось. — Ну как, ты все еще хочешь меня?

— Я хочу водки.

— Понимаю, — нечто подобное она и ожидала. Правда всегда отпугивала.

— Ни хрена ты не понимаешь! — Андрей махнул рукой и сгреб ее в охапку. Совсем холодная. Женщина вздрогнула. — Замерзла, глупая?

— Очень…

Больше не было ни стонов, ни вздохов. Лишь один долгий и безгранично нежный поцелуй.

* * *

Где в квартире находилась кровать, забыл даже ее владелец. Забыл с того самого момента, когда ощутил на своих плечах женские ладони. Он помнил, что нельзя спешить, нельзя пугать своим напором и совершенно не помнил, где злосчастная кровать. Ловил губами горькие, отчаянные женские всхлипы, гладил хрупкие плечи, спину, стискивая ягодицы, и куда дальше идти не знал. Впервые.

Прежний богатый опыт ничем не мог помочь. В утиль его! Требовалось иначе. Но как?

— Подскажи мне, — прошептал, целуя мочку уха. — Пожалуйста.

Простая просьба. Три слова уверенным тоном. Осознанно. Настя закусила губу. То, чего больше всего хотелось, то о чем не надеялась… Только бы не струсить. Старые страхи никуда не делись, они прочно сидели в сознании, готовые в любую секунду нанести удар. Но лгать больше не нужно. Свобода. Дышать стало легче.