Овертайм (СИ) - Страница 89

* * *

Проклиная соседа и его перфоратор, Андрей повернулся на другой бок. Настя снова уехала рано. Один. Надо было бы подняться, принять душ и приготовить себе кашу, но он ленился. В кровати было хорошо. Не так хорошо, как вдвоем, но все равно. За две недели после окончания Чемпионата мира он совершенно разленился что-либо делать. Отсыпаться готов был сутками, и даже в еде на удивление стал неприхотлив. Ел все, что приготовит Барская, не обременяя себя готовкой.

Что за напасть? Почему? Настя спрашивала, что с ним. И не раз, да только ответа путного не находилось. Поначалу думал, что усталость. Победа в финале многим обошлась недешево. Но парочка ушибов и растяжение — дело бытовое. Боль как боль, золотая медаль оправдывает и не такое. Потом вообще думать перестал. Жил, словно плыл по течению. Завтрак, дела, обед, дела, ужин, Настя и ночь. Вроде и нормально, а все равно угнетало. Неопределенность Дамокловым мечом висела над головой, не позволяя полноценно жить. Ждал. Просматривал повторы некоторых игр, раз десять пересмотрел вручение медалей. Вспоминал скупые слезы тренера, вспоминал каково это было там, на пьедестале, смотреть на счастливых товарищей по команде и радоваться, что всё. Что конец.

Для него этот конец должен был стать началом. Дверью в новую жизнь. До окончания контракта с 'Северными волками' оставалось чуть меньше месяца, а приглашение играть в заокеанской лиге уже поступило. Требовалось лишь утрясти мелочи, разобраться с бумажками и он свободен. Пустяки, да как-то с наскока одолеть их не получалось.

Все соревнования позади. По сути, он был уже не нужен. Зачем? Ради парочки показательных матчей да рекламных роликов? Справился бы и Борис с тем же Клюевым. Коля уже давно сменил свои костыли на позерскую трость, а улыбка Бориса и до Андрея слыла визитной карточкой команды. Ради фотографий в газетах и журналах? Так и старого материала хватило бы на целую жизнь вперед. А для чего еще он был так необходим? Почему медлил канадский агент? Уйма вопросов, и все без ответов.

В конце концов с кровати пришлось-таки встать. Голова начала гудеть, а желудок настойчиво требовал свою кашу. Привычный для спортсмена режим питания не сбивался даже в свободное время: утром — сложные углеводы, вечером — белки. И хоть тресни, а организм не обманешь. Пока в тарелке запаривалась овсянка, Андрей кое-как заправил кровать и набрал Ивана. Гагарин еще вечером звонил, да ответить не вышло. И поза, и момент были неподходящими. Сейчас уже вратарь не брал трубку. Прошло не меньше пяти гудков, пока вызываемый абонент соизволил произнести свое «слушаю».

* * *

В просторном офисе председателя Правлении одного из банков сегодня было необычайно тихо. Новая молодая секретарша перенесла все утренние встречи боса на более позднее время, и сейчас готовила кофе. На две персоны. Начальнику — с молоком, а гостю — черный без сахара. И то, и другое она уже успела усвоить — не в первый раз.

Пока посетитель ожидал свой напиток, Александр Михайлович Барский справился о погоде в Монреале, трудностях долгого перелета и общем настроении. Гость, не вдаваясь в подробности, отделался короткими фразами. Он так до конца и не понял, как вести себя с этим странным русским. Его щедрое предложение до сих пор не укладывалось в голове, и руководство клуба было бы сборищем тупиц, не ухватись за него с руками и ногами. Подумать только, они получат ценного хоккеиста, а через год, если что-то не заладится, смогут не только расторгнуть контракт, не затратив ни единого доллара, но еще и заработать! Неслыханная удача.

Немногословность собеседника Барского не расстроила. Ему уже самому не терпелось перейти к делу. Все бумаги давно были готовы, осталось определиться с последними мелочами, и этот, порядком поднадоевший ему вопрос, наконец-то можно будет закрыть. И забыть — что предпочтительней.

— Ну, что ж, голубчик, — Барский отхлебнул кофе и вальяжно откинулся в кресле. — Порадуйте меня хорошими новостями от вашего руководства.

— Признаться, задачка, которую Вы нам подбросили, несколько удивила акционеров клуба, — гость ослабил галстук. То ли взгляд собеседника, то ли мешала эта чертова удавка, но ему было не по себе. И ведь это далеко не первый его контракт.

— Рад, очень рад! — банкир улыбнулся одними губами. В холодных глазах не отражалось никаких эмоций. — Думаю, что ваше руководство понимает: эта сделка выгодна скорее вашей стороне, нежели мне.

— Без сомнения. Наши юристы уже ознакомились с предложением и даже дали свое согласие.

— Еще бы! Я совершенно безвозмездно переуступаю вам отличного форварда, одного из лучших на недавнем Чемпионате мира, прошу заметить. А вы, в свою очередь, обязуетесь вернуть мне его по первому требованию, — и, заметив нервозность гостя, Барский добавил: — За немалое отступное и после окончания сезона, конечно же.

— Да, именно это условие больше всего порадовало в предложенном договоре.

— Что ж я не понимаю, каково это терять игрока, когда команда сыгралась и адекватной замены не найти? — он еще хорошо помнил, чего стоила «волкам» авария с Клюевым. Вроде бы один игрок, нападающий, а когда кубок был почти в руках, именно его, возможно, и не хватило. — По сути, за все время вашего трехлетнего контракта с Тарановым, я смогу отозвать его лишь два раза. После первого и после второго сезона.

— В проект контракта с ним уже внесены соответствующие условия о досрочном расторжении и обязательном переходе в любой иной клуб, по нашему усмотрению.

— Отлично. Я в Вас не сомневался, — очередная улыбка, и снова лишь губами.