Овертайм (СИ) - Страница 107

107

— А что? — заинтересованный взгляд, обращенный на трибуну, не остался незамеченным для Бориса. — Такая женщина, и одна. Нехорошо.

— Коля, — Конев опустил ему на плечо свою тяжелую ладонь. — Мой тебе совет: закатай губу.

— А чем я хуже Таранова? В конце концов, он уже полгода как отчалил. Один, прошу заметить.

— Ах, так ты утешить решил?

Клюев хитро подмигнул и только навострил коньки к трибуне, как Борис ловко ухватил его за ворот свитера. Совсем как минуту назад пятилетнего нападающего.

— Нет, ты не отчаянный, ты умалишенный, — как паршивого щенка, он дернул лучшего друга обратно. — У вас, у форвардов, тормоза отсутствуют напрочь. Один не задумался, другой — вообще без мозгов.

— Ты чего?

— Оставь Барскую в покое, — по слогам произнес Конев. — Одного идиота с нее достаточно. Да и я больше грехов на душу брать не желаю, — он красноречиво покрутил здоровенным кулаком около носа товарища.

Настя их разговора не слышала. Увлеченная беседой с тренером, она даже звонок собственного телефона, расслышала лишь со второго раза. Боясь, что это дядюшка с очередной порцией нотаций, Барская уже приготовилась отключить аппарат, как заметила незнакомый номер. Звонили с вахты. Сердобольный сторож, боясь, что трактор, может присыпать снегом Фиат, рекомендовал переставить авто. Хоть кто-то сегодня был на ее стороне.

— Анастасия Игоревна, — сухонький старичок всплеснул руками, встречая ее. — Вы извините, что беспокою. Там трактор пригнали, стоянку чистить. Намело ж, как в прошлый раз — по колено! А машинка ваша аккурат возле заборчика. Не развернется трактор.

— Уважаемый… — забыв, как зовут сторожа, Настя перевела взгляд на замусоленный бейджик. — Всеволод Порфирьевич, все в порядке, сейчас уберу. Туда же, куда обычно?

— Да, к шлагбауму, слева. Там уже чистенько, никто не зацепит.

— Хорошо, спасибо, что позвонили, — приветливо улыбнулась Барская, направившись к двери.

— Ох, все бы так. Вечно просишь-просишь, а им некогда… — вздохнул старик, с тоской глядя на свою тетрадку с номерами телефонов.

— А что, есть безумцы, которым все равно? — она удивленно обернулась.

— Как же, есть… — вздох. — Одни хоккеисты эти ваши чего стоят. Им что кучка снега, что гигантский сугроб — все нипочем.

— Я с ними поговорю, — успокоила она сторожа. — Сейчас со своей машиной разберусь и им скажу. Не переживайте.

— Ой! — от неожиданности он даже растерялся. — Анастасия Игоревна… Хорошая Вы женщина. Дай Вам Бог здоровья.

Простое пожелание заставило Настю вздрогнуть. Здоровье — то, что сейчас ценнее золота. Особенно сейчас.

— Спасибо. Дай мне Бог здоровья, — про себя повторила она, и робкая улыбка заиграла на лице.

* * *

Как назло, машина завелась не сразу. Давно следовало выкроить время и отвезти ее на станцию для диагностики. Не хватало еще остаться без средства передвижения в самый неподходящий момент. Но не успела. Ошибка, а в этот день последствий этой ошибки хотелось меньше всего. Наручные часы показывали двенадцать дня. До встречи с доктором оставалась пара часов. Волнение усиливалось.

Не успела она перепарковаться, как позвонил дядя. Ругая себя за ненужную уступчивость, Настя не стала игнорировать третий звонок за день.

— Ты еще не передумала? — сразу, вместо приветствия, спросил Барский.

— А почему я должна передумать? — она, не отвлекаясь от разговора, глянула на свое отражение в зеркале. Глаза блестели, на щеках красовался здоровый румянец.

— Настя, это ненормально! — голос банкира звенел от еле сдерживаемого гнева. — Подумай о последствиях! У ребенка не будет отца, а ты потеряешь лучшие годы для обустройства личной жизни.

— Что я слышу! Ты волнуешься о моей личной жизни? Ты, который ее же и разрушил!

— Давай не будем. Сейчас вопрос о твоем будущем. Детей так не делают! Где это видано, чтобы молодая, красивая женщина не смогла найти отца для своего ребенка. Тем более Барская! Да тебя же в каждой газетенке на смех поднимут.

— Так ты обо мне беспокоишься, — к собственному удивлению Настя была спокойна. В этой схватке у дяди не было ни единого шанса. — А не о том, что скажет твоя многочисленная свита?

Александр Михайлович ненадолго убрал телефон ото рта и выругался. На душе кипела ярость, а сделать что-либо он оказался бессилен.

— Я очень прошу: одумайся! — магнат тяжело вздохнул. — Вокруг тебя куча поклонников. Ты завидная партия.

— А у меня уже была партия. Самая лучшая! Мужчина, из которого, получился бы прекрасный отец и хороший муж, — она закрыла глаза, гоня прочь горькие фантазии. — Представляешь, какие от Андрея внуки могли быть?

Тишина в трубке.

— А с другим мужчиной я и пробовать не хочу. Пока не хочу.

— Эх, Настя… — Барский снова сдержался. После отъезда Таранова они почти не общались. Племянница его не простила, а делать первый шаг старик не умел. Так и жили, узнавая новости друг о друге от других. — Безумие все это. Ну, родишь ты ребенка, а дальше что? Как ты ответишь ему на вопрос об отце? Скажешь «пробирка»?

— Это мои проблемы. И мне с ними справляться, — все тот же спокойный тон. — Даже если ты никогда не примешь и не полюбишь внука, мы с ним как-нибудь переживем.

— Настя…

— Давай не будем тратить время. Это решенный вопрос… Правда, знакомые слова?

— Я по-прежнему считаю, что был прав, — ответил он с бесшумным вздохом.

— А я по-прежнему люблю его, — слова дались легко. — А теперь прощай.

Впервые в жизни Настя положила трубку, не дождавшись окончания разговора с дядей. Ее зыбкому будущему еще только предстояло стать настоящим, и обсуждать его пока не хотелось ни с кем. Для другого мужчины в сердце пока не было места, а нерастраченная любовь умоляла о своем.

107